О настоящем директоре «Гастронома №1»

Юрий Константинович СОКОЛОВ родился в 1923 году. Участник Великой Отечественной войны, был награжден орденами и медалями. Работал таксистом, в торговле начинал с должности продавца. Директором гастронома № 1 был 10 лет. Арестован в 1982 году по обвинению в получении взятки. В 1983 году решением Верховного суда СССР приговорен за хищения к расстрелу с конфискацией имущества и лишением всех наград. На суде пытался рассказать о схемах хищений, назвать имена чиновников, принимавших в этом участие, но ему не дали договорить. Еще четыре фигуранта дела получили различные сроки. 14 декабря 1984 года, незадолго до начала перестройки, приговор Соколову приведен в исполнение.


Биография

Участник Великой Отечественной войны, имел награды. После демобилизации сменил много профессий, работал таксистом. В конце 1950-х годов был осужден за обсчет клиентов. В 1963 году устроился продавцом в один из столичных магазинов. С 1972 по 1982 годы являлся директором магазина «Елисеевский».

Арест и приговор

В 1982 году к власти в СССР приходит Ю. В. Андропов, одной из целей которого было очищение страны от коррупции, хищений и взяточничества. Ему было известно реальное положение дел в торговле, поэтому Андропов решил[источник не указан 270 дней] начать с Московского продторга. Первым арестованным по этому делу стал директор московского магазина «Внешпосылторг» («Берёзка») Авилов и его жена, которая была заместителем Соколова на посту директора магазина «Елисеевский».

Вскоре Соколов был арестован. На его даче были обнаружены около 50 тысяч советских рублей. На допросах Соколов пояснил, что деньги не его личные, а предназначены для других людей. С его показаний было возбуждено около сотни уголовных дел против руководителей московской торговли, в том числе против начальника ГлавМосторга Трегубова.

Существует версия, что Соколову пообещали снисхождение суда в обмен на раскрытие схем хищений из московских магазинов. На суде Соколов извлёк тетрадь и зачитал имена и суммы, поражавшие воображение. Но ему это не помогло - суд приговорил Соколова к высшей мере наказания (расстрелу) с конфискацией имущества и лишением всех званий и наград.

Соколов стал не единственным человеком, расстрелянным за «хищения» в советской торговле. Трегубова приговорили к 15 годам лишения свободы, остальные арестованные получили и того меньше. Елисеевское дело стало крупнейшим делом о хищениях в советской торговле. Не успел в торговой отрасли пройти шок от расстрела Юрия Соколова, как прозвучал новый расстрельный приговор - директору плодоовощной базы М. Амбарцумяну. Суд в год 40-летия Победы над фашистской Германией не нашел смягчающими такие обстоятельства, как участие Мхитара Амбарцумяна в штурме Рейхстага и в параде Победы на Красной площади в 1945 году.

Эра дефицита

Сегодня трудно представить, что для советского гражданина значил кусок хорошей копченой колбасы. Урвав по случаю, ее несколько месяцев хранили в холодильнике, чтобы съесть на Новый год.

В то время прилавки встречали покупателей высоченными пирамидами из рыбных консервов. Почти все остальное было дефицитом. Почему? Не было рыночной экономики, когда спрос рождает предложение. Сколько советские люди съедят колбасы, решал Госплан. Естественно, высокие идеи не имели ничего общего с жизнью.

Но был и другой способ заполучить "еду мечты". Счастливчикам удавалось завести знакомство с директорами, товароведами продуктовых магазинов. Это были почти мифологические и влиятельные фигуры. По блату они отпускали приближенным продукты, которых не было в свободной продаже.

Продуктовый рай

В годы брежневского застоя в Москве наиважнейшей персоной в мире дефицитных продуктов был директор гастронома №1 Юрий Соколов. То было официальное название. В народе магазин все звали "Елисеевским", как он и назывался до революции, - по имени основателя, знаменитого купца Григория Елисеева. Расположенный в старинном особняке, "Елисеевский" в старину гремел на всю Москву - здесь продавали диковинные продукты вроде трюфелей и устриц, редкие вина, несчетное количество сортов чая и кофе и проч. Сюда приходили и как в музей: полюбоваться роскошными интерьерами и хрустальными люстрами.

С приходом советской власти еда отовсюду исчезла. И вдруг бывший фронтовик Юрий Соколов вернул магазину дореволюционную славу. Везде было пусто, но только не в гастрономе №1 по адресу: ул. Горького, д. 14.

В магазинах не всегда можно было найти даже селедку, - вспоминает московская пенсионерка Элеонора Тропинина. - А в "Елисеевском" она была всегда. Как и колбаса "Докторская", и многое-многое другое...

Гастроном №1 стал неофициальной визитной карточкой Москвы, наряду с Кремлем. Сюда непременно заходили приезжие из других городов и иностранцы.

Но подлинное изобилие было спрятано от посторонних глаз на складах магазина. Тут были уже не вареные, а копченые колбасы, икра, балык, свежайшие фрукты и прочее. Соколов умел договариваться с поставщиками. Сейчас бы он предложил им выгодные условия и хорошую прибыль. Но тогда у него не было рыночных рычагов и он расплачивался конвертами с наличными. То есть подкупал. Но на какие деньги?

Этот снимок сделан в гастрономе № 1 в 1987 году - после расстрела Соколова. Магазин был уже не тот: хороших продуктов все меньше, зато появились очереди и продавцы научились хамить.

Мы закупили импортное холодильное оборудование, - признался на суде Соколов. - Потери продуктов при хранении стали минимальны...

При этом установленные правила позволяли списывать едва не половину на "усушку". Соколов и списывал - на бумаге, а на деле отпускал продукты "нужным людям" с черного хода. Весь культурный и чиновничий бомонд приходил к нему на поклон. Телефон разрывался от звонков: кто звал на премьеру в театр, кто сулил ботинки дефицитной марки - намекая, что в ответ хотелось бы получить пакет с вкусной едой... Дочь генсека Галина Брежнева приезжала едва ли не каждый день.

Гром среди ясного неба

При этом Соколов не был алчным хапугой. Никогда не забывал про трудовой коллектив: лично поздравлял с днем рождения каждую продавщицу, вручая конвертик с "премией". Немалая доля уходила начальнику Горторга Трегубову и даже, как говорят, самому Виктору Гришину - первому секретарю Московского горкома КПСС.

Соколов построил прибыльный бизнес в непригодных для этого условиях. Был, по сути, одним из первых советских бизнесменов.

Там не только "все было". Все было свежайшее, высшего сорта! - говорит пенсионерка Тропинина. - И продавцы все вежливые, в чистейших халатах - Соколов за этим лично следил...

Увы, в то время это было возможно, только если нарушать законы.

Когда в 1982 году Соколова арестовали "при получении взятки в размере 300 рублей", он сохранял спокойствие. Был уверен, что его высокопоставленные знакомцы выручат. На худой конец, отделается малым сроком.

В то время по стране прокатилась волна арестов: председатель КГБ Юрий Андропов боролся с коррупцией. Хватали секретарей райкомов, чиновников всех рангов... В Москву специально командировали десятки молодых следователей из провинции: они не входили в столичные коррупционные схемы и могли работать эффективно. Давали сроки, иногда значительные. Но о расстрелах не было и речи!

Рука Андропова

Об истинных причинах сурового приговора стало известно спустя годы. Глава КГБ под предлогом борьбы с казнокрадами зачищал себе путь к власти. Дни Брежнева были сочтены, а занять его место желал не только Андропов. Туда же метил любимчик Брежнева - Виктор Гришин. Став генсеком, Андропов продолжал давить на конкурента, уничтожая его окружение, куда входил и Соколов...

На суде в сентябре ­1983-го он понял, что спасать его никто не будет. И заговорил. Достал особую тетрадку, стал зачитывать: как он получал прибыль и, главное, кто и сколько из нее получал. Договорить ему судья не дал.

Дело рассматривал Верховный Суд СССР. В зал специально пригласили директоров магазинов - для устрашения. Когда огласили приговор, присутствующие... зааплодировали. Хлопали те, кто много лет лично знал Юрия Соколова и дружили с ним. Смертельно напуганные, так они пытались доказать свою лояльность.

По иронии судьбы расстреляли директора уже после смерти Андропова, недолго протянувшего на посту генсека. Прошение о помиловании не помогло: слишком многие высокопоставленные персоны хотели, чтобы Соколов навсегда замолчал. До сих пор с материалов дела не снят гриф "Секретно".

ДОСЛОВНО

Иосиф КОБЗОН: "Он опередил время"

Я близко знал Юрия Константиновича. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему. Без всякого гонорара! Единственное, мы рассчитывали на дефицит, которым была затарена база магазина.

Но мы общались и в нерабочее время. А что не общаться? Ветеран войны, член бюро райкома партии. Интеллигентный. Всегда у него на столе стояли цветы. У него была прекрасная семья - жена Флорида, дочь. Они приходили ко мне в гости, я - к ним.

На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором...

- Иосиф Давыдович, вы ведь встречались с директором «Елисеевского»?

Я не просто встречался, а близко знал Юрия Константиновича. И дело не в тех продуктах, которые продавались в «Елисеевском». Приятно с ним было общаться. Он устраивал вечера отдыха для коллектива, и многие артисты приходили к нему без всякого гонорара. Единственное, мы рассчитывали на покупку дефицита, которым была затарена база магазина.

- Вы дружили?

Общались и в нерабочее время. Он был ветеран войны, член бюро райкома партии. Интеллигентный. Всегда у него на столе стояли цветы... Персонал всегда в накрахмаленных халатах, вежливый - по тем временам это была редкость. У него была прекрасная семья: жена Флорида, дочь... Они приходили ко мне в гости, я приходил к ним. Никто не мог и предположить, чем все обернется.

- Сейчас говорят, что он стал жертвой андроповских интриг.

На суде в своем последнем слове Соколов не признал себя виновным. Он просто сказал, что работал в системе и старался все сделать, чтобы люди могли приходить и покупать продукты. Он опередил время, был замечательным организатором. Что-то наверху не поделили и разыграли карту Соколова. Он стал жертвой, хотя таких хозяйственников в стране почти не было.

- Ощущение, что тогда ради колбасы люди шли на все.

Ну, конечно, не на все, как вы говорите. Но блат существовал, его прекрасно воспел в своих миниатюрах Аркадий Райкин. Например, мы с Борисом Бруновым (руководитель Театра эстрады. - Ред.) после концерта в Ульяновске пришли в гастроном и по блату выпросили у директора 400 граммов колбасы и две бутылки молока. Потому что этот дефицит выдавался по талонам. А их у нас не было.

На днях пересмотрела сериал "Дело гастронома №1" с Маковецким в главной роли. Как и в первый раз, сердце сжало стальными обручами и не отпускало на протяжении всех серий. Фильм удачный, и по режиссуре, и по актерскому составу, и по самому сценарию. Но дело не столько в сериале, сколько в самой трагической судьбе директора Елисеевского гастронома Юрия Соколова (в фильме - Георгия Беркутова).

Юрий Константинович Соколов, родился 3 декабря 1923 года - умер 14 декабря 1984 года (расстрелян по приговору Верховного суда СССР), советский торговый деятель, с 1972 по 1982 г.г. директор одного из крупнейших продовольственных магазинов Москвы "Елисеевского", а до этого 10 лет замдиректора, участник ВОВ, член бюро райкома партии, награжден орденами и медалями.

После войны в 50-х годах работал таксистом и получил срок, 2 года колонии, за обсчет клиентов. Позже выяснилось, что свой срок он отбывал за другого, по навету, по ложному доносу. В 1963 году устроился продавцом в торговую сеть и, благодаря своим способностям и человеческим качествам, дорос сначала до замдиректора гастронома на Тверской, в этом статусе он проработал 10 лет, а потом и до директора магазина, стаж на этой должности был к тому времени тоже 10 лет.

Юрий Соколов происходил из интеллигентной семьи, мать работала профессором в Высшей партийной школе, отец был научным сотрудником. Сам Юрий, по словам жены Флориды Николаевны, был очень культурным и воспитанным человеком. Высокий, худощавый, статный, он умел красиво говорить, с первой минуты очаровывал и завораживал своей речью собеседника.

Юрий Владимирович Андропов, председатель КГБ с 1967 по 1982 годы. Подходило к концу правление Леонида Брежнева, и Андропов, полный тщеславных стремлений, хотел занять место генерального секретаря партии, стать фактическим руководителем страны. Вся торговая история была затеяна с далеко идущими политическими целями, но раскручивалась под лозунгом борьбы с торгово-партийной коррупцией. Конечной целью игры был тогдашний первый секретарь МГК КПСС Гришин, не без оснований претендующий на пост генсека, крепко завязанный с так называемой торговой мафией Москвы. И первыми под чекистский молох попали, естественно, "самые уважаемые люди" города - директора крупнейших магазинов, продовольственных и промтоварных, самым видным и успешным из которых был Юрий Соколов. Основной удар пришелся по нему уже тогда, когда Андропов был избран генсеком после смерти Брежнева (ноябрь 1982 г.), а до этого собирали компромат, рыли, следили, прослушивали, вербовали, брали тех, кто был рангом помельче.

Московский гастроном №1 называли оазисом в продовольственной пустыне СССР. Он исправно снабжал отборными деликатесами партийную верхушку, творческую, научную, военную элиту страны.

Взяли Соколова на взятке,не то 200, не то 300 тысяч, от кого-то получил, кому-то отдал, это уже не имело большого значения, потому что к тому времени он уже был обложен по периметру красными флажками. За месяц до ареста комитетчики, выбрав момент, когда Соколов был за границей, оборудовали его кабинет средствами аудио- и видеоконтроля, устроив для этого короткое замыкание. Под "колпак" были взяты и все филиалы Елисеевского. Таким образом, в поле зрения чекистов попали многие высокопоставленные лица, в том числе, например, тогдашний начальник ГАИ Ноздряков. Было установлено, что по пятницам в кабинет к Соколову прибывали руководители филиалов и вручали директору конверты. Затем часть собранных денег перекочевывала к начальнику Главного управления торговли Трегубову и другим заинтересованным лицам. Была собрана серьезная доказательная база. В одну из пятниц все "почтальоны" были взяты с поличным, четверо дали признательные показания.

Узнав об аресте Трегубова, в Москву, прервав свой отпуск, срочно вернулся первый секретарь Гришин, однако сделать уже ничего не смог, карьера покровителя московской торговой мафии была на излете, в декабре 1985 года Гришина на посту первого секретаря горкома партии сменил Б.Н.Ельцин.

Изначально (по рассказам жены) продала Соколова с потрохами его сотрудница, заместитель заведующего колбасным отделом Елисеевского, у которой погорел муж, работник валютного магазина "Березка". Они с мужем через торговую сеть продавали за валюту деликатесные продукты из Елисеевского магазина, на чеки покупали импортную технику и спекулировали ей. В ЧК им пообещали, что если они сдадут Соколова, то им ничего не будет, и они с готовностью сдали.

Деньги в гастрономе делались не столько на обвесе и обсчете (это-то и преступлением не считалось), а на так называемой усушке-утруске-порче-списании. В свое время Соколов не поленился и приобрел новейшие холодильные установки, благодаря которым товар долго сохранял свою свежесть и качество, но списывались продукты так же, как и везде, по существующим высоким процентам, а образующаяся значительная денежная разница шла на взятки чиновникам и поставщикам из расчета: 10% государству, 5% - на взятки.

Соколов крутился, как мог. В магазин и его семь филиалов поступали невиданные для обычных граждан продукты - финские копченые колбасы, первосортная буженина, окорока, балыки, красная и черная икра, импортные сыры, заморские вина, заграничные сигареты. Через стол заказов, а то и просто из подсобки, в магазине отоваривались самые известные и знаменитые люди - актеры, режиссеры, певцы, писатели, дикторы, солисты Большого театра, руководители главков и комитетов, заместители министров, знаменитые врачи, генералы, ets. Частым гостем Юрия Соколова была Галина Брежнева, которая запросто заходила к директору "на огонек". Всё это накладывало на директора жесткие обязательства, держало в постоянном напряжении.

Сам Соколов жил достаточно скромно, и, хотя имел все возможности для роскоши, своим положением не злоупотреблял. Когда чекисты пришли к его жене Флориде Николаевне описывать имущество для конфискации, они были неприятно поражены - ни антиквариата, ни картин в дорогих рамах, ни хрустальных люстр, ни золота-серебра. Забрали всё подчистую - мебель, посуду (вплоть до рюмок), скатали ковры, сняли люстры, жене лишь удалось оставить себе личные вещи. Даже в холодильнике был минимум самых обычных продуктов. Соколов был болен сахарным диабетом и соблюдал диету.

Хотя судебные слушания были номинально открытыми, пришедших и приглашенных пустили лишь на первое и последнее заседания. Вместе с бывшим директором Елисеевского судили еще четверых сотрудников гастронома - заместителя Соколова И.Немцева, заведующих отделами Н.Свежинского, В.Яковлева, А.Конькова и В.Григорьева, уголовное дело на которых было возбуждено за 10 дней до смерти Л.И.Брежнева. В зале находились, помимо родственников, почти все директора крупных московских магазинов, которых пригласили, видимо, с назидательной и устрашающей целью. Зал Бауманского районного (ныне Басманного) суда был тесен, но набит битком. Судья целый час оглашал приговор, и стоящие в зале люди, одетые в пальто и куртки, боялись пошевелиться, проронить хоть звук. Когда прозвучало слово "расстрел" и судья поставил точку, с разных концов раздались восторженные оглушающие аплодисменты, в глазах присутствующих застыл ужас от убийственного приговора и этих бурных оваций. Среди торговой публики находились молодые крепкие, спортивного вида, ребята, одетые и выглядящие одинаково, их было много. Скорее всего, это они и начали хлопать по сигналу, тем самым демонстрируя, что процесс, завершившийся таким образом, был политическим. Люди в зале, подхватившие рукоплескание, всем своим видом старались показать, что они другие, честные, не чета погрязшему в махинациях и взятках Соколову. Но демонстрировать преданность было уже некому, к тому времени умершего Андропова на посту генсека сменил живой труп Черненко.

Первая драматическая реакция на процесс последовала через два дня - не выдержав напряжения, покончил с собой директор другого знаменитого гастронома №2 на Смоленской площади Сергей Нониев.

Вскоре после процесса были арестованы руководители гастронома "Новоарбатский", гастронома ГУМа, Мосплодовощпрома, директор московской плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян, фронтовик, участник взятия Рейхстага и парада Победы на Красной площади (был приговорен к высшей мере наказания), начальники торга "Гастроном", "Диетторга", директор Куйбышевского райпищеторга, и еще целый ряд солидных и ответственных работников. Позже по этим статьям был осужден начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Николай Трегубов, но он, наученный горьким опытом своего соратника, ни в чем не признался. И уцелел, хотя получил большой срок, 15 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения, он даже пытался добиться пересмотра дела, но безуспешно.

Поначалу Соколов всё отрицал. Но, видимо, его уговорили дать показания на своих подельников, обещая смягчение приговора. Первое признание Соколова было запротоколировано во второй половине декабря 1982 года. Следователи КГБ дали понять подследственному, что от него ждут раскрытие схем хищений из московских продовольственных магазинов и показания о передаче взяток в в высшие эшелоны власти Москвы. В конечном итоге, всё оказалось напрасно, никакие сведения не повлияли на строгость, вернее, на жестокость приговора.

У Соколова была черная клеенчатая тетрадь, куда он записывал свои коммерческие дела, расчеты, выкладки, рисовал схемы товарооборота и возможных прибылей, фамилии и суммы. У тех, кто был в курсе происходящего, были небеспочвенные подозрения, что верхушка всей этой пирамиды замыкалась на тогдашнем первом секретаре МГК КПСС Викторе Гришине. Соколов до последней минуты надеялся на высоких покровителей, своих почетных клиентов, - начальника главка торговли Мосгорисполкома Трегубова, председателя Мосгорисполкома Промыслова, второго секретаря московского горкома КПСС Дементьева, министра МВД Щелокова и его заместителя Чурбанова. Но надежды оказались напрасными. Дело директора Елисеевского магазина Соколова КГБ вел единолично, в обход МВД. В декабре 1982 года 71-летний Щелоков был смещен со своего поста и покончил с собой. В общем, из остальных никто не захотел подставляться и рисковать своим местом и здоровьем.
Так вот на суде в последнем слове, когда Соколов понял, что его обманули, он достал свою тетрадь и начал зачитывать свои записи. Судья немедленно его прервал, ссылаясь на то, что речь подсудимого должна быть устной. Соколов закрыл тетрадь и начал говорить. Помимо фамилий, которые нельзя было называть, Соколов доступно и просто объяснил, что советская система торговли изначально глубоко порочна, никакие планы, спускаемые сверху, невозможно выполнить, если вести дела честно, не нарушая законов. Говоря о неизбежности злоупотреблений, Соколов рассказал, что деньги на взятки брались относительно честным способом, благодаря холодильным установкам, позволявшим сохранять большую часть товара, но на судью эти подробности не произвели впечатления.

Вот выписка из приговора (звучит дико, но так оно и было): "Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октбрь 1982 г.г. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте."

Бывший директор гастронома №1 Юрий Соколов был признан виновным по ст.173 ч.2 и ст.174 ч.2 УК РСФСР - получение и дача взятки в особо крупном размере- и 11 ноября 1984 года приговорен к высшей мере наказания с полной конфискацией личного имущества. Остальные сотрудники получили от 11 до 15 лет заключения.

Это был показательный андроповский процесс, Соколову не повезло, ему выпала несчастная доля стать первой громкой жертвой в деле восстановления "законности и порядка" . Жесткий кулак нового хозяина пришелся по самому яркому и талантливому представителю своего класса. По этим статьям самое суровое наказание предусматривало 15 лет лишения свободы. И уже тогда Бауманский районный суд стал по сути своей Басманным, куда решение судье спустили с самого верха.

По всей видимости, таких дел должно было быть много, но здоровье товарища Андропова не позволило ему раскрутить на полную мощь маховик репрессий.

По натуре Соколов не был ни барыгой, ни прожженным спекулянтом, ни рвачом, ни, уж тем более, мафиози, он просто попал в систему, закрутился в ней, врос в нее и вырваться уже при всем желании не мог. Это была СИСТЕМА. Все были взаимосвязаны и повязаны, начиная с поставщиков и кончая членами горкома партии, а, может быть, и выше.

Приговор в исполнение был приведен 14 декабря 1984 года, то есть, через 33 дня после его оглашения. Но по Москве поползли слухи, что Соколова расстреляли чуть ли не в машине по дороге из суда. В то время уже полным ходом разворачивались следствия по другим важным уголовным делам Главторга, многие высокопоставленные лица были заинтересованы в скорейшей нейтрализации Соколова, отсюда и родились эти слухи, мол, поспешили убрать, чтобы не успел подать прошение о помиловании.

Жене Соколова дали последнее свидание, 30 минут. Говорили только о семье. Свидание оказалось коротким, помешал приход брата и сестры, которые, как ей показалось, сделали это нарочно. Флорида Николаевна до сих пор на них в обиде.

Юрий Соколов был человеком не своего времени, он старался и работал успешно и талантливо для своего детища, как современный топ-менеджер, поднял магазин и сделал его лучшим. Да, нарушая закон, ибо в то время выжить и обрести реноме в торговой сфере деятельности по-другому было невозможно. Законы создавались, чтобы их нарушать. Мне по-человечески его жаль, он стал разменной пешкой в грязной игре партбоссов. По-своему, он был честным и принципиальным. Тяжесть его преступления несоизмерима с наказанием.

Закончить я хочу отрывком из книги журналиста Анатолия Рубинова, который присутствовал на суде, "Мы жили так...",
(очерк "Соблазненный и расстрелянный"):

"Закованный в наручники, эти последние шаги со второго этажа суда, а потом - к зеленой машине с решеткой взамен окна - он делал тяжко, словно разучился ходить, словно бы и на ногах были металлические цепи. Когда машина стала выбираться из двора, какой-то очень похожий на Соколова мужчина - по всей видимости, брат - крикнул ему вдогонку:

Юра, прощай!

А какая-то молодая женщина:

Юра, до свидания!

Свидания не было. Приговор привели в исполнение."

100 знаменитых судебных процессов Скляренко Валентина Марковна

«Елисеевское дело» - борьба с коррупцией или Политический заказ?

Пожалуй, самой нашумевшей историей периода андроповских разоблачений стало дело директора столичного гастронома № 1 (Елисеевского) Юрия Соколова. По приговору суда он был расстрелян. Такой исход уголовного дела об экономическом преступлении придал ему особый резонанс: ведь даже махровые «расхитители социалистической собственности», связанные с так же печально известной фирмой «Океан», отделались значительными сроками заключения, а тут…

За торговым детищем купца Елисеева репутация лучшего магазина в Москве закрепилась с дореволюционных времен, да и в советское время он пользовался в столице особой популярностью. Как впрочем и его директор Юрий Константинович Соколов (1925 г. р.). Он работал здесь с 1963го по 1972 год замдиректора, а с февраля 1972го по октябрь 1982 года - директором. Правда, при нем (а вернее, намного раньше) купеческую инициативу и оборотистость подменил блат. Директора самого знаменитого гастронома страны знал весь московский бомонд. На поклон к нему шла вся московская элита, и все предлагали взамен свои услуги. Соблазняемый всеми, Юрий Соколов стал в Москве великой силой. В его гастрономе, если был блат, из-под полы можно было достать все что угодно душе и желудку, но и без него, отстояв часок-другой в очереди, вполне реально было обзавестись полным набором продуктов. Чтобы магазин процветал, Соколов, работая в непосредственном подчинении у начальника главка Петрикова, приложил немало усилий для установления и развития личных контактов с «большими людьми», в число которых входили, например, дети Брежнева. Более того, директор гастронома (пусть даже и очень престижного) мог запросто поговорить с министром торговли или его заместителем по телефону. Влияние и связи Соколова были настолько велики, что даже орден Трудового Красного Знамени ему вручали не в Моссовете, а в Верховном Совете и награждал его первый заместитель Председателя Совета Министров СССР.

О связях Соколова с первым секретарем столичного горкома партии Виктором Гришиным и семьей Брежнева, конечно же, прекрасно знали не только столичные обыватели, но и правоохранительные органы. Но долгое время всех все устраивало. Но на стыке 1982-го и 1983-го годов, когда дряхлеющий генсек уступил власть Юрию Андропову, популярность Елисеевского, а также его особое, благодаря Соколову, положение среди других элитных магазинов столицы дали органам уникальный шанс продемонстрировать решимость новой власти навести в обществе порядок, в первую голову обрушив удар на наиболее ярких представителей сложившейся системы коррупции и кумовства. За месяц до ареста кабинет директора «Елисеевского» был «нашпигован» оперативно-техническими средствами индивидуального контроля, а попросту говоря, телевизионными камерами для подглядывания и радиоаппаратурой для подслушивания.

Арест директора «Елисеевского» 30 октября 1982 года в его собственном кабинете во время якобы передачи ему взятки в размере 300 рублей действительно произвел оглушительный эффект. Соколов был задержан московскими чекистами по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях по делу в отношении неких М. Г. и М. И. Авилкиных. А 8 декабря 1982 года следственным отделом УКГБ по Москве и области дело Соколова было выделено из их дела и принято к отдельному производству. Параллельно - вслед за Щелоковым «полетело» все Управление торговли во главе с Трегубовым и его замами, а вместе с директором Елисеевского - и его подчиненные. Но Соколов стал единственной «VIP-персоной», которую растреляли.

Во время ареста Соколов вел себя совершенно спокойно. Факт получения взятки отрицал, утверждая, что сослуживец просто вернул ему долг. Не потерял он невозмутимости и в камере следственного изолятора в Лефортове. От дачи показаний долго отказывался. Меняющимся сокамерникам говорил, что все происшедшее - чистое недоразумение. Соколов молчал, но молчали и те, кто понимал, что его арест - дело вовсе не хозяйственное, а политическое. Идет интенсивный сбор компромата на того, кто не без основания считал себя правопреемником стареющего Брежнева, - Гришина. Соколов молчал. Зато, не таясь, говорила Москва. Имя Соколова звучало везде - оно стало символом и вещдоком борьбы с торговой коррупцией. По слухам, у руководителей торговли было изъято ценностей на миллионы рублей. На их дачах найдены металлические бочки с обветшавшей валютой и книжки вкладов в зарубежные банки. Кстати, среди «конфиската», изъятого у Соколова, числились несколько десятков дорогих заграничных часов типа «Ролекс». Ими были награждены особо отличившиеся в разоблачении «елисеевских взяточников» чекисты и прокурорские работники, а семь принадлежавших Соколову иномарок по окончании дела еще долго стояли во дворе Московского управления КГБ.

Наиболее вероятному преемнику Брежнева Юрию Андропову нужен был козел отпущения, который своей жизнью искупил бы все бывшие и будущие грехи номенклатуры. Вся система коррупции в те годы держалась на торговле. В этой сфере все было пронизано взятками и блатом снизу доверху. Люди, причастные к торговле, жили, остальные стояли в очередях. Соколов являлся идеальной фигурой для жертвоприношения: он занимал в системе коррупции далеко не самое высокое положение, и в то же время возглавляемый им магазин был известен всей стране. Следствие без труда доказало: Соколов брал взятки от подчиненных и давал на лапу вышестоящему руководству. А так как соратники Юрия Владимировича Андропова и решили в первую очередь «пошерстить» ближнее окружение Брежнева, то при этом главная политическая составляющая удара по «московской торговой мафии» адресовалась Гришину; в фокусе этой атаки и оказался Соколов. Команда Андропова сделала все, чтобы его дело рассматривал не Мосгорсуд, а сразу республиканский Верховный суд, который обычно ведет судебное следствие по делам о самых тяжких преступлениях (измена Родине, серийные убийства несовершеннолетних и т. п.). Но это к тому же означало, что подсудимый и его адвокаты не могли подать кассационную жалобу. Процесс, который должен был по замыслу КГБ стать показательным, тем не менее проходил в обстановке строгой секретности.

К началу суда над Соколовым ЦК КПСС был завален письмами трудящихся, требующих наказания коррупционера по всей строгости закона. Когда одного из старых сотрудников журналисты спросили, каким был Соколов, тот ответил: «Таких уж нет. Мы его между собой Юкой звали (от Юрия Константиновича). При нем товарооборот в магазине с 30 млн до 94 млн рублей в год подскочил. К любому - с уважением. Хоть бы и ко мне, а я грузчиком работал. Тринадцатую зарплату Юка сам каждому в конвертике вручал и с днем рождения лично поздравлял. В магазине товару - как в Америке. Чистота, порядок. А откуда деньги на взятки? Да уж не со ста граммов колбасы. Закупил финское оборудование и наполовину уменьшил потери продуктов при хранении. Отсюда и «лишние» деньги. Завотделами - Юке. Юка - Трегубову в Горторг. А уж тот кому… Каждый в этой цепочке свой интерес имел, оттого и крутился. И не за счет покупателя, и не за счет государства, а за счет ума своего и догадки. У нас с какой идеей жили? Пусть лучше сгниет, лишь бы учтенным все было. А у Соколова другой принцип: сохрани, отдай людям и поощри за инициативу. При Соколове в «Елисее» пахло молотым кофе, а после него - порошком от крыс».

Однако при всем усердии сотрудников КГБ никаких особых сокровищ у Юрия Константиновича не нашли. Адвокат Соколова Артем Сарумов на свидании предложил подзащитному сказать, где хранятся деньги, чтобы семья не бедствовала после его гибели. К изумлению адвоката, Соколов усмехнулся и сказал: «Денег нет - не ищите!» Так что спрятанных денег у человека, выставленного на всю страну «взяточником № 1», не оказалось. Почти все, что получал от нижестоящих, Соколов совал на лапу вышестоящим, чтобы во вверенном ему магазине был нормальный ассортимент. Из Московского горкома КПСС в ГУМ, где работала жена Соколова Флорида, начались звонки с требованием исключить ее из партии и уволить. Соколов молчал, но в горкоме опасались, что заговорит Флорида и расскажет, кто приказал мужу (который, кстати, трижды пытался уйти на пенсию) строить систему отношений в торговле именно так, а не иначе.

Впрочем, Юрий Константинович Соколов после смерти Брежнева все же заговорил. Он начал давать показания 20 декабря 1982 года, потому что был достаточно сведущим человеком, чтобы понять, кто победил (хотя и не окончательно) и для чего нужен процесс против лиц, так или иначе связанных с Гришиным. Между тем перед КГБ была поставлена четкая цель: Соколов должен признать вину в указанной ему форме, а затем дать показания о передаче взяток в высшие эшелоны власти. Первое признание было запротоколировано, по второму велась отдельная магнитофонная запись. Вот экспертная оценка бывшего прокурора по надзору за КГБ Владимира Голубева: «С точки зрения проведения допросов, других действий следователей, направленных на разоблачение Соколова, безусловно, нарушалась тактика ведения расследования. Приводимые доказательства тщательно не исследовались. Суммы взяток назывались исходя из экономии норм естественной убыли, которая предусматривалась государством. Соколов не заслужил столь сурового наказания. С правовой точки зрения это противозаконно».

11 ноября 1983 года начался суд. В зал заседаний, кроме жен обвиняемых и дружинников, посторонние не допускались. Соколов на суде вел себя вызывающе и заявил, что стал жертвой партийных разборок и репрессий. На процессе не прозвучали и не были зафиксированы в протоколе показания Соколова в отношении людей из окружения Брежнева и Гришина (а за них Соколову были обещаны небольшой срок и возможная амнистия). Правда, поговаривали, что соответствующие имена были озвучены кулуарно. На заключительное заседание были допущены лишь жена Соколова и люди по списку, в основном работники КГБ и горкома партии. Верховный Суд РСФСР вынес директору «Елисеевского» смертный приговор по статьям 173 части 2 и 174 части 2 (соответственно, получение и дача взяток в особо крупных размерах) УК РСФСР. В заключении по делу говорилось: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972-го по октябрь 1982 года систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте».

По свидетельству жены, Соколов вообще не защищался. Держался спокойно и достойно. С безразличием выслушал приговор о высшей мере наказания. Последнее слово подсудимого раскрывало смысл советской системы торговли. Соколов говорил, что существующие порядки в торговле делают неизбежными взятки, обвес покупателей - для того, чтобы получить товар и выполнить план, надо расположить в свою пользу тех, кто наверху, и даже тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты.

Флориде все-таки удастся уговорить мужа написать кассационную жалобу. Весьма красноречив и рассказ адвоката Соколова А. Сарумова, согласно которому после оглашения оглушительного приговора - совершенно неожиданного для обвиняемого, как утверждает адвокат, - Юрий Константинович сразу было отказался писать прошение о помиловании. «Я ничего писать не буду, - якобы заявил он Сарумову. - Я подлец, я заложил людей, и меня надо расстрелять». Однако потом прошение все-таки написал. Но суд, как уже было сказано, изначально был Верховным и не собирался пересматривать заказное дело партии. За время рассмотрения дела власть сменилась дважды: не стало Брежнева, а затем и Андропова. Зачем же нужно было казнить старого фронтовика, сумевшего обеспечить в системе советской торговли бесперебойную поставку товаров в свой магазин? (Соколов ушел на фронт в 17 лет и до конца войны находился в действующей армии. Участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Югославии. Был награжден многочисленными медалями, тремя грамотами Верховного Главнокомандующего. Фигурировал в мемуарах замминистра обороны генерала армии Толубко.)

Следователь по особо важным делам Владимир Коротаев, руководивший тогда следственной группой, рассказывал: «Я последний, кто допрашивал Соколова в камере смертников. Он действительно произвел хорошее впечатление. Обидно, что его расстреляли. Но его дело вел КГБ, я то его допрашивал в связи с другими уголовными делами. Соколов подробно рассказал о работниках министерства, о Галине Брежневой. Например, узнает она из кремлевских источников о повышении цен на золото, скупает, а на следующий день продает. А то, что Соколова приговорили к расстрелу, я считаю, виноваты адвокаты. Они на суде говорили о том, что дело Соколова - политический заказ. А надо было сказать, что он - жертва системы. Взятки тогда брали все, кто работал в системе торговли. Я ходатайствовал перед руководством прокуратуры, чтобы Соколова не расстреливали. И когда это все-таки произошло, все свидетели закрыли рты, перестали сотрудничать со следствием. Я не исключаю, что Соколову закрыли рот по приказу из Кремля, иначе и кремлевских чиновников пришлось бы тащить в суд».

Дело Соколова стало, пожалуй, последним показательным процессом советской карательной юриспруденции, когда смертная казнь почиталась самым «грубым и зримым», говоря словами поэта, доводом режима в разговоре с собственными гражданами, дерзнувшими нарушить социалистическую законность. Как уверяют очевидцы, Юрий Константинович до конца не верил в печальный исход, был необычно весел, говорил о близком помиловании. Но 14 декабря 1984 года Соколов был расстрелян прямо в машине, по пути из Лефортова в следственный изолятор № 2, но ни в Москве, ни по всей стране жизнь от этого не стала хоть чуточку лучше.

После суда к Флориде подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они не ожидали такого исхода: «Ну десятьдвенадцать лет. Но расстрел!.. Это не наше решение, это решение горкома». Владимир Олейник, бывший в 1980-е годы начальником следственной части Прокуратуры РСФСР, в своих воспоминаниях особо подчеркивал, что в ведомстве Гришина внимательно следили за делами, которые расследовал КГБ совместно с Прокуратурой РСФСР. Позже, в ноябре 1988-го, тот же Олейник так отозвался о громком «елисеевском деле»: «Я не видел и до сих пор не вижу смысла в смертном приговоре для Соколова. Да и привели его в исполнение как можно скорее. Будто кто-то спешил прервать угрожающие ему показания. Зато Трегубов и Петриков, бывшие и порождением «системы», и лидерами ее, получили более мягкие приговоры, хотя ни в чем не признались. Как это можно - раскаявшихся лупить по максимуму, а упорствующих поощрять мягкими приговорами?!» Но значит, было можно, потому что кому-то было так нужно.

И еще долго в квартире Соколова будут раздаваться анонимные телефонные звонки. Незнакомые Флориде люди будут твердить в телефонную трубку: «Виноват Гришин, он не может простить вашему мужу показаний против себя».

Адвокат Соколова Сарумов все же доведет дело до конца, и 12 апреля 1995 года, рассмотрев дело директора «Елисеевского» и приговор, вынесенный Юрию Константиновичу, Пленум Верховного Суда констатирует: «Приговор судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 11 ноября 1983 года в отношении Соколова Юрия Константиновича изменить: исключить указание о признании его должностным лицом, занимающим ответственное положение, а назначенное наказание по ст. 173 ч. 2 УК РСФСР (в редакции 1962 года) заменить 15 годами лишения свободы с конфискацией имущества». Не правда ли удивительный вердикт: заменить смертную казнь заключением после расстрела подсудимого?

ЗАКАЗ ТРАКТИРЩИКА Раннюю известность принес Репину первый крупный заказ. Владелец московской гостиницы «Славянский базар» Пороховщиков пожелал иметь в своем ресторане картину, изображающую славянских композиторов разных времен и разных стран.Такой групповой портрет

Глава 6 Крупнейший заказ Гитлер беспокойно ходил взад и вперед в саду Оберзальцберга. «Я действительно не знаю, что делать. Это слишком трудное решение. Больше всего мне хотелось бы присоединиться к англичанам. Но история показывает, что англичане часто бывают

Новый заказ Микеланджело отказался от каких-либо визитов. Он закрылся у себя дома, не желая никого видеть. А через некоторое время папа Лев X и кардинал Джулио передали Микеланджело через его друга-флорентийца Сальвиати заказ: речь шла о погребальной часовне Медичи, а

Футбол на заказ Во вторник 14 июня 1977 года в 19.00 на стадионе «Динамо» в Москве состоялся очередной матч по футболу на первенство страны между командами «Динамо» – столичным и тбилисским (обе команды находились во главе турнирной таблицы). Несмотря на то что на этой игре

Социальный заказ Выход на экраны «Броненосца «Потемкин»» и его невиданный успех надолго приковали к себе внимание печати. Журналисты, специалисты кино в газетных и журнальных статьях стремились вывести формулу успеха. И явился на свет термин «социальный заказ». Выражая

Борьба с коррупцией Если почитать зарубежные публикации об Украине тех лет, то они в основном сводятся к делу Гонгадзе и «кассетному скандалу». Но страна жила далеко не только этим.Оглядываясь назад, сам Леонид Кучма говорит следующее: «Убежден: стратегические цели

III. Александр Проханов «Я НЕ БОРЕЦ С КОРРУПЦИЕЙ. Я САМ КОРРУПЦИОНЕР» «С самого рождения лечу не туда» Баня «Сандуны». В парилке - сорок девять градусов.- ...О! - восклицает Проханов. - Так это же наш бывший советский номер, где я парился со своими друзьями в

"ЦЕЛЬЮ ВСЕЙ МОЕЙ ПОЛИТИКИ БУДЕТ БОРЬБА ЗА РОДИНУ, БОРЬБА ЗА АРМИЮ..." Эти слова, сказанные генералом Рохлиным на первой пресс-конференции в качестве одного из лидеров движения "Наш дом - Россия", нуждались в практическом подтверждении.И, став председателем Комитета

ВЫГОДНЫЙ ЗАКАЗ В один из холодных декабрьских вечеров, попивая в Юсуповском дворце мальвазию, присланную Бетанкуру с Канарских островов его старшим братом Хосе ещё до его смерти, последовавшей в апреле 1816 года, Мартос и Бетанкур долго обсуждали, где лучше установить

НОВЫЙ ЗАКАЗ Летом 1775 года Екатерина решила приобрести подмосковное имение Черная Грязь. Была оформлена купчая.Здесь в свое время был построен своеобычный деревянный дворец, который в 1722 году описал камер-юнкер голштинского герцога Берхгольц:«Дом в Черной Грязи построен

13 заказ а). В отличие от тактической нумерации ВМФ, в МСП использовалась иная нумерация, заводская - по количеству заказов от ВМФ и на каждом судостроительном заводе своя. Так вот МПК-81 по заводскому номеру и был 13. Лично я в число 13 не верю и даже подсознательно отмечаю, что

Глава 3. Список-заказ Я лениво прогуливался вдоль витрин магазинов в Зона Роза, в нескольких кварталах от моей квартиры. Вдруг совершенно неожиданно, в тот момент, когда я внимательно рассматривал какие-то бешеные драгоценности в витрине ювелирного магазина, которых было

Заказ Мелихов шумно вздохнул и оглядел сидящих перед ним воспитанников. По его лицу каждый из них почувствовал, что в коммуне произошло что-то необычное.- Нам, колонии вчерашних воров, - начал он медленно, опустив глаза и сдвинув брови. - Нам, колонии вчерашних воров, -

Заказ Людвига Нобеля Как недавно возникшее товарищество «Братья Нобель» сумело занять господствующее положение в нефтяной промышленности Апшерона? Глава компании швед Людвиг Нобель раньше никакого отношения к нефти не имел. Владея механическим заводом в Петербурге,

Глава 3. Внутрипартийные разногласия, классовая борьба и борьба за власть После краха военной интервенции и блокады инициаторы прямого военного вмешательства в дела Советского Союза, казалось, были вынуждены изменить свои дальнейшие шаги. Их представители видели в

Директор столичного «Елисеевского» гастронома слишком много знал

После суда, который подвел черту его жизни, прошло три десятилетия. Вчера Юрию Соколову исполнилось бы 90.

Москва. Один из декабрьских дней 1983 года. Зал Бауманского районного суда. На скамье подсудимых - пятеро работников столичного «Елисеевского» гастронома во главе с директором.

Целый час судья зачитывает обвинительное заключение. Наконец в мертвой тишине прозвучат слова: «Приговорить к исключительной мере наказания…» И тут происходит невероятное: по залу проносится шквал оваций! Коллеги обвиняемого, приятели и знакомые, те, кто еще недавно сердечно приветствовал его при встрече, интересовался делами, спрашивал о здоровье, теперь откровенно радовались тому, что Юрию Константиновичу Соколову, директору «Елисеевского» гастронома, уготован путь на эшафот.

Эта сцена вызывала ужас - не меньший, чем приговор.

Остальные работники «Елисеевского» получили от 11 до 15 лет лишения свободы.

Время Андропова – сумрачное, предгрозовое, но так и не разразившееся громовыми раскатами кардинальных перемен из-за короткой жизни угрюмого советского властелина. Генсек стал наводить порядок в стране уже не твердой, а болезненной рукой.

Один из первых ударов Андропова был направлен на торговлю. Царившие там нравы вызывали негодование, возмущали всех. Разумеется, кроме тех, кто пользовался закрытыми распределителями, получал спецпайки и имел доступ в изобильные закрома больших магазинов.

Но система торговли функционировала много лет, и люди, работавшие в ней, жили по ее законам - воровали, давали и получали взятки. Удар был направлен вовсе не против системы, а против людей системы. Самым известным ее представителем и был Юрий Соколов, директор «Елисеевского».

Его называли человеком Виктора Гришина, первого секретаря Московского горкома КПСС. Да, Соколов был близок к нему, выполнял его указания. Но Юрий Константинович обслуживал и других людей. Не только номенклатуру и партийную элиту, представителей их семей, но и известных писателей, музыкантов, артистов, спортсменов и просто «нужных» людей. Кстати, все они были очень хорошего мнения о Соколове.

Отменным руководителем, к тому же интеллигентным и воспитанным человеком он показан в недавнем телесериале «Дело гастронома «№ 1». Роль директора блестяще сыграл актер Сергей Маковецкий. Его работа заслужила похвалу вдовы Юрия Соколова Флориды Николаевны…

Удар Андропова по торговле был нанесен еще при жизни Брежнева, которая, впрочем, уже догорала. Поначалу дело Соколова особо сильно не раскручивали. И лишь когда Андропов пришел к власти, следователи КГБ заработали в полную силу.

Новый генсек не только демонстрировал свою силу, но и подавал сигнал населению страны – перемены идут, товарищи. Мы наводим порядок в стране, боремся с коррупцией!

Народ злорадствовал – торговлю, наконец, прижали! Никто, впрочем, не верил, что после устранения вороватых работников сферы наступит изобилие.

Соколов был обвинен в небывалом взяточничестве и крупных хищениях. Следствие длилось год, потом был суд...

Соколов десять лет был заместителем директора гастронома на улице Горького. Еще столько же работал его директором. Пользовался авторитетом, имел награды. И за войну, и за мирный труд.

Внешность директора «Елисеевского» была приятной – открытый взгляд, доброжелательная улыбка. И характер, наверное, был под стать внешности. Так, во всяком случае, утверждали те, кто его знал. Например, Иосиф Кобзон:

Я не просто встречался, а близко знал Юрия Константиновича. И дело не в тех продуктах, которые продавались в «Елисеевском». С ним было приятно общаться.

Он был ветеран войны, член бюро райкома партии. Интеллигентный. Всегда у него на столе стояли цветы... У него была прекрасная семья: жена Флорида, дочь. Они приходили ко мне в гости, я приходил к ним. Никто не мог и предположить, чем все обернется…

…Сейчас нам настойчиво внушают, что «Елисеевский» был лучом света в темном царстве советской торговли. И ассортимент там был неплохой для того времени, и продавцы вышколенные, не позволявшие себе никаких вольностей. Но это не более чем идеализация прошлого, свойственная людям.

Визит в «Елисеевский» и впрямь обещал покупку более или менее дефицитных продуктов. Но никто из покупателей не был застрахован от обсчета и обвеса. Об этом рассказывал еще в своем очерке «Соблазненный и расстрелянный» известный журналист Анатолий Рубинов из «Литературной газеты».

С помощью торговой инспекции он изобличил обманщиков, а нарушения правил торговли в крупнейшем московском магазине стали материалом для газетного очерка. Вернее, могли стать. О результатах проверки узнало высокое столичное начальство и настоятельно попросило редакцию газеты найти иные, более актуальные темы для своих публикаций. В общем, статья об обсчетах и обвесах в «Елисеевском» так и не вышла. А жаль. Юрия Константиновича, возможно, сняли бы с работы, но зато он бы уцелел...

На первое и последнее заседания Верховного суда РСФСР, который рассматривал все тяжкие преступления, в том числе дело Соколова, пригласили руководителей столичной торговли. В этом жесте сквозила явная угроза – смотрите, мол, что вас ждет. Многие, наверняка, бросились «обрубать концы» - уничтожать документы, перепрятывать деньги. Вскоре прошел слух о первой жертве – от гнетущего ожидания несчастья покончил с собой директор «Смоленского» гастронома Сергей Нониев.

Вскоре были арестованы многие руководители торговой сферы – из «Новоарбатского», гастронома ГУМа, Мосплодовощпрома, торга «Гастроном», «Диетторга». Именно тогда всплыло знакомое по итальянским фильмам слово «мафия».

Соколов сначала все отрицал, но позже во всем же признался. Поговаривали, что следствие склонило Юрия Константиновича к сотрудничеству, за что обещало сократить срок будущего заключения. Тот якобы поверил и извлек на свет свою черную рабочую тетрадь.

Там оказалось такое, от чего все пришли в замешательство. Не только потому, что в «отчете» Соколова фигурировали фамилии «неприкасаемых», а и оттого, что он на конкретных примерах доказывал невозможность честной работы в советской торговле.

Но наверняка в его тетради было и то, что осталось тайной, не раскрытой и поныне…

Говоря о неизбежности злоупотреблений, директор «Елисеевского», между прочим, рассказал, что деньги на взятки собирались… честным путем. В магазине установили импортную холодильную систему, позволявшую дольше сохранять продукты, а значит, экономить на усушке и утруске. Однако на суд это не произвело должного впечатления.

Соколов был признан виновным по статьям 173 часть 2 и 174 часть 2 УК РСФСР - получение и дача взятки в крупном размере и приговорен к высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией имущества. Но… За все эти преступные деяния по советским законам Соколов заслуживал максимум 15 лет заключения, а при благоприятных условиях - меньше десяти.

Логично предположить, что обвинительное заключение было написано задолго до его оглашения. И не суд, возможно, решил, что Соколова надо убрать, а кто-то другой. Очень влиятельный, с самой вершины власти…

Соколов слишком много – куда больше, чем поведал на суде - знал, к тому же ему выпало несчастье стать первой, показательной жертвой в делах по «восстановлению законности и порядка».

По всей видимости, таких дел должно было стать много – в разных сферах жизни. К тому же Соколов попал в мясорубку партийных разборок.

Люди в зале, рукоплескавшие приговору, хотели показать, что они – другие. Честные, принципиальные, не чета погрязшему в небывалых грехах Соколову.

Но они были такими же. Их спасло только плохое здоровье Андропова. Проживи он дольше, еще года два-три, и многим зрителям процесса не исключено, пришлось бы занять его место.

Позже был осужден начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Николай Трегубов. Но тот, наученный горьким опытом, ни в чем не признался. И уцелел, хотя и получил огромный срок. Вернувшись из заключения, он пытался даже добиться пересмотра дела, но безуспешно.

Соколов стал не единственным представителем торговли, чья участь была решена во время правления Андропова. К высшей мере наказания был приговорен и директор московской плодоовощной базы Мхитар Амбарцумян. До сих пор точно неизвестно, что совершил увенчанный боевыми наградами фронтовик, участник штурма рейхстага и Парада Победы на Красной площади...

Судьба Юрия Соколова чем-то напоминает дело валютчика Яна Рокотова, казненного во времена Хрущева. Рокотова тоже расстреляли «для примера», в назидание другим. Хотя суд, если бы строго придерживался буквы закона, обязан был сохранить ему жизнь.

В упомянутом очерке «Соблазненный и расстрелянный» журналист Рубинов без особого сочувствия вспоминал бывшего директора «Елисеевского». Но один из фрагментов получился пронзительным:

«Закованный в наручники, эти последние шаги со второго этажа суда, а потом — к зеленой машине с решеткой взамен окна - он делал тяжко, словно разучился ходить, словно бы и на ногах были металлические цепи. Когда машина стала выбираться из двора, какой-то очень похожий на Соколова мужчина - по всей видимости, брат - крикнул ему вдогонку:

Юра, прощай!

А какая-то молодая женщина:

Юра, до свидания!

Свидания не было. Приговор привели в исполнение».

Жаль, очень жаль, что подробности судебных дел Юрия Соколова и Мхитаряна Амбарцумяна остаются закрытыми.

И все более исчезает во мраке прошлого главный вопрос – так ли уж велика была вина отдельных людей - винтиков сложившейся порочной системы?

Специально для Столетия

Последние годы перед Перестройкой запомнились советским гражданам как время тотального дефицита. Все магазины в СССР могли продемонстрировать лишь пустые полки, в лучшем случае украшенные стопками консервов. За любыми продуктами питания и промышленными товарами советским гражданам приходилось буквально «охотиться», выстаивать километровые очереди или заводить взаимовыгодную дружбу с заведующими магазинов.

Рог изобилия

В этих условиях московский Гастроном №1 на улице Горького в доме №14 поражал воображение роскошью. В нем были такие дефицитные товары, о которых неизбалованные советские граждане могли только мечтать: «Докторскую» колбаса, шоколад, кофе, селедка и пр. С черного входа здесь продавали балык, икру, свежие фрукты и др. Гастроном №1 москвичи называли «Елисеевским» в память о дореволюционном изобилии (до 1917 года в его здании был шикарный магазин купца Елисеева).

Слава гастронома гремела на всю страну. Специально ради него в Москву приезжали из самых отдаленных уголков Союза. Его показывали иностранцам. Директор Елисеевского, Юрий Соколов был персоной №1 для столичной элиты. В прошлом фронтовик, герой войны, он неожиданно удачно поставил дело снабжения гастронома в совершенно не приспособленных к бизнесу условиях. Раздавая взятки, договаривался с поставщиками. Выплачивая неофициальные «премии» персоналу магазина, добивался высокого уровня обслуживания.

Война с коррупцией под руководством Андропова

Арест по подозрению в хищениях и взяточничестве стал для Соколова громом среди ясного неба. Это произошло в 1982 году, буквально за несколько лет до Перестройки. За месяц до ареста в его кабинете было установлено оборудование для видеонаблюдения и прослушивания. Эти действия КГБ осуществлял в рамках развернутой в те годы Юрием Андроповым войны с коррупцией. В 1983-1984 годах было осуждено более 15 000 работников торговли.

Месяц слежки за директором Первого московского гастронома дал «органам» колоссальный материал для будущего дела, раскрыл обширные связи Соколова с очень высокопоставленными лицами. Арестован директор был в момент получения взятки (300 рублей). Во время ареста он был абсолютно спокоен, уверен в заступничестве многих чиновников, которые в свое время пользовались его услугами.

Дело о взяточничестве

Против Юрия Соколова была собрана огромная доказательная база его преступной деятельности: от разговоров по телефону с «нужными людьми» - до давших показание «почтальонов» (люди, носившие ему конверты со взятками). На суде были оглашены такие суммы хищений и всплыли такие имена, что дело приобрело всесоюзный размах. Во всех газетах появились статьи на тему «проворовавшихся торгашей».

Точная сумма наворованных Соколовым денег не известна. Она могла равняться как нескольким тысячам, так и нескольким сотням тысяч рублей. Вообще, в деле фигурировали огромные суммы, которые пошли на взятки всевозможным чиновникам (что-то около 1,5 млн рублей). Сам директор гастронома не признавал себя виновным. Он утверждал, что путем взяточничества решал вопросы поставок в магазин.

«Козел отпущения»

В разгар войны с коррупцией такой крупный «улов» был на руку Андропову и его сторонникам. По некоторым данным, Соколову было обещано снисхождение в суде, если он раскроет все имена сообщников. Подследственный это и сделал, достав из тайного архива тетрадь с именами всех своих подельников.

Этот шаг Соколову не помог. 11.11.1984 ему зачитали смертный приговор с конфискацией всего имущества. К разным срокам – от 11 до 14 лет лишения свободы – были приговорены и другие фигуранты: Немцев И., Яковлев В., Коньков А. и пр. Смертный приговор был потрясением и для самого Юрия Соколова, и для всех его знавших.

Как говорил сам осужденный, он стал «козлом отпущения» в подковерных войнах в высших эшелонах власти. Возможно, именно за это высказывание, бросавшее тень на Андропова, КГБ и отнеслось к бывшему директору Гастронома №1 столь сурово. Его расстреляли 14 декабря. После этого скандального дела гонения на высокопоставленных и рядовых работников торговли продолжались еще долго.